В соответствии с правовой позицией, изложенной в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 18 июля 2003 № 14-П, нормальное финансовое состояние акционерного общества предполагает, что его чистые активы, стоимость которых представляет собой разницу между балансовой стоимостью активов (имущества) и размером обязательств акционерного общества, с течением времени растут по сравнению с первоначально вложенными в уставный капитал средствами. Уменьшение стоимости чистых активов без тенденции их увеличения свидетельствует о неудовлетворительном управлении делами общества. Если оно начинает больше тратить, чем зарабатывает, стоимость чистых активов падает, и в этом случае уставный капитал должен быть уменьшен вплоть до минимального размера, установленного законом, с тем чтобы кредиторы могли оценить минимальный размер имущества, гарантирующего их интересы. Если же стоимость чистых активов принимает отрицательное значение, это означает, что средств, полученных от продажи имущества общества, может не хватить для того, чтобы расплатиться со всеми кредиторами. Из этого следует, что формально-нормативные показатели, с которыми законодатель связывает необходимость ликвидации общества должны объективно отражать наступление критического для такого общества финансового состояния, создающего угрозу нарушений прав и законных интересов других лиц (постановление Арбитражного суда Уральского округа № Ф09-4821/17 от 21 января 2019 по делу № А40-404453/2016).
Впервые определение «объективного банкротства», как критического момента, в который должник из-за снижения стоимости чистых активов стал неспособен в полном объёме удовлетворить требования кредиторов, в том числе по уплате обязательных платежей, появилось в Определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 20 июля 2017 № 309-ЭС17-1801. В пункте 4 Постановления «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» от 21 декабря 2017 № 53 Пленум Верховного Суда Российской Федерации дал несколько иное определение «объективному банкротству». По смыслу взаимосвязанных положений абзаца второго статьи 2, пункта 2 статьи 3, пунктов 1 и 3 статьи 61.10 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» от 26 октября 2002 № 127-ФЗ (далее — Закона о банкротстве) для целей применения специальных положений законодательства о субсидиарной ответственности, по общему правилу, учитывается контроль, имевший место в период, предшествующий фактическому возникновению признаков банкротства, независимо от того, скрывалось действительное финансовое состояние должника или нет, то есть принимается во внимание трёхлетний период, предшествующий моменту, в который должник стал неспособен в полном объёме удовлетворить требования кредиторов, в том числе об уплате обязательных платежей, из-за превышения совокупного размера обязательств над реальной стоимостью его активов (далее — объективное банкротство).
В Постановлении от 21 декабря 2017 № 53 Пленум Верховного Суда Российской Федерации чётко связывает субсидиарную ответственность за невозможность полного погашения требований кредиторов с недобросовестными, неразумными и неправомерными действиями (бездействием) контролирующего лица, приведшими к невозможности погашения требований кредиторов (статья 61.11 Закона о банкротстве). Поскольку деятельность юридического лица опосредуется множеством сделок и иных операций, по общему правилу, не может быть признана единственной предпосылкой банкротства последняя инициированная контролирующим лицом сделка (операция), которая привела к критическому изменению возникшего ранее неблагополучного финансового положения — появлению признаков объективного банкротства. Суду надлежит исследовать совокупность сделок и других операций, совершённых под влиянием контролирующего лица (нескольких контролирующих лиц), способствовавших возникновению кризисной ситуации, её развитию и переходу в стадию объективного банкротства. В силу прямого указания подпункта 2 пункта 12 статьи 61.11 Закона о банкротстве контролирующее лицо также подлежит привлечению к субсидиарной ответственности и в том случае, когда после наступления объективного банкротства оно совершило действия (бездействие), существенно ухудшившие финансовое положение должника. Указанное означает, что, по общему правилу, контролирующее лицо, создавшее условия для дальнейшего значительного роста диспропорции между стоимостью активов должника и размером его обязательств, подлежит привлечению к субсидиарной ответственности в полном объёме, поскольку презюмируется, что из-за его действий (бездействия) окончательно утрачена возможность осуществления в отношении должника реабилитационных мероприятий, направленных на восстановление платёжеспособности, и, как следствие, утрачена возможность реального погашения всех долговых обязательств в будущем (постановления Арбитражного суда Московского округа от 22 января 2020 по делу № А40-168593/16, от 16 марта 2002 по делу № А40-227564/2018).
Установление признаков объективного банкротства необходимо и для определения момента, когда у должника возникла обязанность по подаче заявления о банкротстве в арбитражный суд (статья 61.12. Закона о банкротстве). Неисполнение такой обязанности, в срок, установленный статьёй 9 Закона о банкротстве, влечёт за собой субсидиарную ответственность лиц, на которых Законом о банкротстве возложена обязанность по созыву заседания для принятия решения о подаче заявления должника в арбитражный суд, и (или) принятию такого решения, и (или) подаче данного заявления в арбитражный суд.
Термин «объективное банкротство» основывается на реальной стоимости активов должника (постановление Арбитражного суда Московского округа от 14 декабря 2021 по делу № А41-1022/16).
Нельзя отождествлять неплатежеспособность с неоплатой конкретного долга отдельному кредитору. Данное обстоятельство само по себе не свидетельствует об объективном банкротстве (критическом моменте, в который должник из-за снижения стоимости чистых активов стал неспособен в полном объёме удовлетворить требования кредиторов, в том числе по уплате обязательных платежей), в связи с чем не может рассматриваться как безусловное доказательство, подтверждающее необходимость обращения руководителя в суд с заявлением о банкротстве. Обязанность по обращению в суд с заявлением о банкротстве возникает в момент, когда добросовестный и разумный руководитель в рамках стандартной управленческой практики, учитывая масштаб деятельности должника, должен объективно определить наличие одного из обстоятельств, указанных в пункте 1 статьи 9 Закона о банкротстве. Момент возникновения такой обязанности в каждом конкретном случае определяется моментом осознания руководителем критичности сложившейся ситуации, очевидно свидетельствующей о невозможности продолжения нормального режима хозяйствования без негативных последствий для должника и кредитора. Согласно абзацу четвёртому статьи 2 Закона о банкротстве для целей данного закона под неплатёжеспособностью понимается прекращение исполнения должником части денежных обязательств или обязанностей по уплате обязательных платежей, вызванное недостаточностью денежных средств (Определение Верховного Суда Российской Федерации от 10 декабря 2020 № 305-ЭС20-11412, пункт 19 «Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 1 (2021)», утверждён Президиумом Верховного Суда РФ 07 апреля 2021). Наличие у ООО долга перед отдельным кредитором само по себе не свидетельствует о наличии признаков неплатёжеспособности общества и бездействии руководителя/участника общества по необращению в суд с заявлением о банкротстве (постановления Арбитражного суда Московского округа от 17 мая 2021 по делу № А40-226740/2017, от 29 марта 2022 по делу № А40-37940/21).
Термин «объективное банкротство» или «признаки объективного банкротства» имеет крайне важное практическое значение. Без определения момента перехода должника в состояние неплатёжеспособности и (или) недостаточности имущества нельзя привлечь к субсидиарной ответственности по обязательствам должника: за невозможность полного погашения требований кредиторов вследствие действий (бездействия) контролирующего должника лица (лиц) и за неподачу заявления руководителя должника в арбитражный суд, не позднее чем через месяц с даты возникновения соответствующих обстоятельств.
Генеральный директор Н.С. Мельников
Написать комментарий